Сегодня, 10:27 | 2222 просмотра | 0 комментариев

Сегодня долго переписывался в ФБ со своей заочной знакомой, Натальей. Попросил у нее разрешения и собрал все ее реплики в чате ФБ в монолог. Редактуры почти нет. Убрал лишь свои вопросы и поставил связующие слова. Читайте!

Привет! Спрашиваешь «Как дела?» Нормально. На меня в Республике Беларусь открыли уголовное дело. Наёмничество плюс терроризм. От 10 до 25 лет. А наёмничество автоматически вменяют. По словам Лукаша, тут не могут граждане воевать бесплатно в принципе. Мать продала мою квартиру. А так все нормально. Отряд в Снежном, бодаемся за коридор к границе и за Саур-Могилу. По мне стреляли снайперы, танкисты и миномётчики. Не попадали. Стреляла и я. Бронебойно-зажигательными. Надеюсь, попадала. Надеюсь, они умирали. Над головой у меня разорвало кассетник. Были непередаваемые ощущения.

Сейчас принудительная мобилизация в Славянске, а у нас, в Снежном, скоро будет вторая Семёновка. Если высоту возьмут укры, то всем ппц нам, а отходить уже некуда. С мая все ждали российские войска. Уже не ждём. Обидно. Ванечка до последнего ждал танки с росфлагами. Ванечка теперь 200-й в Николаевке, где наш последний бой был. Позывной его был Конвой... Ещё Сам... Кубик... Гун... Цыган... Север.
Я - Солнышко )))) Ща...фотку в каске скину.

Письмо ополченки

Почему приехала? Ехала, чтоб помогать в госпитале. В Орле подумала, что смогла бы взять в руки оружие. В Воронеже подумала, что могла бы выстрелить, наверное. В Славянске в мае думала, что могу убить человека. В июне после бойни в Семёновке подумала, что хочу убить. Когда был мой первый бой, то думала, что жаль будет, если пуля моя пролетит мимо тех козлов, которые стреляют по моим братьям.

Я была до Семёновки на тихом посту и мы только звуки боёв слышали с Карачуна и Семёновки. Обидно и досадно мне было сидеть на кухне. Потому что ОЧЧЧЧЕНЬ хотелось сделать так, чтоб укропов было меньше количеством или хоть качеством. Добровольцем с тёплого места на передовую ушла 5 июня.

За окном тощие воины пригнали расстрелянный бэтэр ,чинить будут.

Из Николаевки выходили мы и видели пятиэтажку, без трех верхних этажей... В Семёновке жили старые бабки. Семёновку травили фосфором и хлором. Я на передних окопах Морпеху шила подсумок из драной женской сумочки... Броники всем дали только три дня назад. Иконами обложимся и прём...
Ванечка умер от кровопотери, осколок в грудь ему попал А я сутки с куем стояла на бетонке...приказ не менять позицию...СНАЙПЕРУ! Наблюдатель был нужен, а не было биноклей. Я с той бетонки и стреляла по минрасчётам.

Ничего. Учимся. Теперь на всю жизнь будет память, что «сушка» это нифига не калачик для еды.

Недавно умер птрсник, 21 год. Оторвало голову. Есть ещё один. Саша Малой. Ему 19 лет.

Грады задрали. И дротики. Это бомбы с иглами.

Почему приехали, я спросила тут уже у многих. Ответили, что бывает, что бездействие страшнее, чем действие. По инету тошнило поддерживать.

В Славянске репрессии и расстрелы гражданских, по доносам. Нацгвардия убивает тех, кто тусил, болтал, помогал на блокпостах. По укрканалам показывают целый вокзал, но он разбомблён уже давно. Расстреляли на днях мать Рыся. Рысь подразделение создал когда-то одноимённое.

Я в больнице лежала им. Ленина и в крышу миной, прицельно. Была кардиология там... операционную медсестру убило. Вырезали ей в хирургии почку, селезёнку, треть желудка - не спасли. Два звонка у нас от медсестёр было. Первая звонила в Киев по поводу обучения её сына в каком-то ВУЗе. Ей ответили на вопросы о поступлении, а потом спросили, из какого города будет абитуриент. Славянск? Нет такого города в Украине.

Вторая звонила в Львов, хотела заказать оттуда путёвку на отдых... Ей говорят Славянск? Вам гробы надо искать, а не путёвки. И бросили трубку.

Блин. Хочу маникюр, баню, чистую одежду, не передвигаться, ожидая ... пиииииу летящей мины или выстрела. Хочу в клуб, еду без спешки и сутки секса. И ванну. И хорошую оптику на 16... или 20... и белый торт... и разгрузку на СВД... и ещё по пластине на броник... И кучу косметики Гёрлэн... и наколенник, а то мениск сбила, когда падала.
О, Господи. А ещё хочу 5 магазинов БЗП, а то осталось штук 15 всего, остальные патроны простые, беспонтовые.

Почему со снайперкой? Снайпер, потому, что кто играет на пианино, тот его и носит, а «Утёс» или пулемёт или птрс это тяжело. Училась тут. Мой первый номер сказал, что стреляю я...дословно... «заебись».

Но надо стрелять и попадать. Поправку на ветер и на расстояние делать правильную.
Мальчики наши на базе впервые птрсы и миномёты увидели, было такое. И ничего, крошат бтры и сушки.

Я выезжала, думала, что на баррикадах весь Славянск. Фигу. Часть малая всего была. Остальные или ждали, когда мы сдохнем, или ждали, когда мы их работу сделаем за них. И те и другие сейчас гниют сейчас в укроформе с бутафорским оружием в руках или будут гнить. Принудительная мобилизация теперь у них. Таких местных мы уже находили в других городах. Они лежали с залитыми свинцом стволами и с выбитыми напрочь предохранителями. Укры принудительно их мобилизуют. Потом пускают это мясо вперёд заградотрядов, чтоб мы стреляли по мясу и выдавали позиции. Я сама видела и пропустила три группы мяса. Стреляла по миномётчикам. Мясо шло с флажками украины. По полю. Бегом и не пригнувшись. Мясо боялось.

Спецов тут крохи. Тех, у кого не первая война - ещё меньше. А так все обычные. Малой.19 лет. Птрсник. Крест имеет, тобишь, орден. Кирпич - орден. Ермак - орден. Оружия не видали до этой войны. А потом самолёты и танки клали.
Орден от кого? От ДНР, от Стрелкова. Ермака хотели с крестом сфоткать, так он крест руками прикрывал. Не носим мы орденов.

Все что делают укры – по приказу из Киева. Потому что без приказа никто не посмеет выпускать вперёд брони пехоту. Какая пропаганда? Я лично не стреляла по мясу, ждала их миномётный расчёт. А позже мясо в полный рост таскало по полю укрофлаг, когда наши молчали и себя не выдавали.

А у мяса есть мамы и дети. Мясо это принудительно мобилизованные особи мужского пола, которые думали, что отсидятся в квартирках. Мясо идёт впереди укров ,у мяса оружие это стволы, залитые свинцом или когда магазины пустые. Мясо выпускается вперёд колонны, чтоб наши, стреляя по мясу, обозначали позицию, тратили боезапас.

Наши ребята видели это оружие и это убитое мясо. Мясо это те, кто мирным населением себя называл. У нас мальчик из укроповской армии ушёл к нам. Но боятся они за родню. Если убегут, то и сами сдохнут и родню убъют. А так - только сами.

Шахтёры местные или с нами или мясо. Чаще, почти всегда с нами. Вот Слон - шахтёр. Боится мышей. Снёс вертолёт недавно.

Когда я ехала, то думала, что буду воевать за всех. Сейчас убиваю за детей, женщин, стариков, но В ПЕРВУЮ очередь за парней и девочек, которые в форме и с оружием. Но не только за своих. За гражданских женщин, детей и стариков. А за миллионы местных русских яйценосов я не воюю. Мне, честно, наплевать на тех, кто думал, что его хата с краю. Это те особи мужского пола, которые смеют махать нам руками и говорить, что они с нами. За такие слова хочется дать прикладом в зубы

Слава, я в бою, который шёл сутки, ссала в штаны, потому, что с трёх сторон из четырёх по мне лупили мины. По мне стрелял снайпер. Надо мной разорвалась кассетная бомба. Позже 2 сушки пролетело и сбросили они 2 бомбы. У нас были убитые, много. Когда мы отходили.... ОТХОДИЛИ.... отходили и меня через ров парни тащили на себе, потому, что сил уже не было у меня... Мы отошли к жилому сектору через лес... Мы увидели дома, из укрытий выглядывали люди, возле пятиэтижки без среднего подъезда... Там был яйценос. Он сказал, что верит в нашу победу... У нас железные нервы, потому что никто не убил эту суку. Но всем хотелось. Я одна из отряда им громко сказала, что мне глубоко … пофиг жизни таких вот.

Немного позитива. Я перестала бояться уколов, темноты и мне абсолютно всё равно, то, что было важно еще зимой, в другой жизни. Реально всё равно. Глубоко и искренне пофигу.

Завтра укры пообещали наступление. Скорее всего, боевую объявят утром. Мальчики утёсы тащат ко входу. Фото попробую бойцов сделать. Может, согласится кто. Сейчас скину тебе телефон москвича, который большое видео снял со мной. Журналист Андрей Краснощеков. Сдохну если, так хоть вспомните Солнышко.

Письмо ополченки

Тут градами шуруют. Не убежать от него. Хоть бы с дротиками не было бомб. И ураганов. Там огогогого в фарш месит, если попадает. Журналист этот со мной и с другими бойцами видео снял за 20 минут, как в нас влетело что-то болшое. Мы Трофима перевязали втроём и в госпиталь. А следом и меня. Правым ухом было больно слышать, давление под 200 и болела голова. Месяц назад это было. Выписали уж давно. Это ударная волна когда по ушам.

Мы почти все не хотели уезжать из Славянска, а позже хотели вернуться обратно. Но Приказ был уехать всем.

Мы все не хотим умирать, мы все хотим домой и мы не разбегаемся. Я хочу уснуть без мысли о том, что в моё окно легко может попасть снаряд танковый, прямым попаданием. Но наш отряд мобильный. Где бойня, там и мы. Когда над головой летят мины и осколки, то в голове пусто-пусто. Послезавтра, 13 июля, у меня день рождение. Я в 1980-м родилась. Год назад и не думала, что так оно сложится.

У одного из бойцов на телефоне песня Тимура Муцураева. «И болью выжигая страх, он крикнул, заживо сгорая, о, милосерднейший Аллах, позволь мне наслаждаться Раем». Найди песню, послушай, она помогает перед боем.

У нас ПОСТРОЕНИЕ объявили. Пока )

Русские Онлайн | Антимайдан
Доброволец-разведчик: на Саур-Могиле мы сражались с в десятки раз превосходящими силами противника

Доброволец с Дальнего Востока с позывным «Спэшиал» даже билет на самолет с Камчатки купил за свой счет.

Приехал помочь Своим на этой войне. Своими считает граждан Советского Союза, а война, по его мнению, ведется с Западом против навязываемых «потреблятских» ценностей. Очень опытный и смелый боец с профессиональной подготовкой разведчика-диверсанта. Был ранен под Саур-Могилой в 7-часовом бою с противником, превосходящим по силам в десятки раз (тем не менее у свидомых — 30 двухсотых, у ополченцев только несколько раненых).

Рассказал много чего интересного. В частности, лично подтвердил, что видел обезображенные трупы солдат без органов — укронелюди вырезали их из своих же раненых бойцов на продажу. Что сказать, капитализм в действии. Готов биться за Донбасс до победного конца. Написал рапорт для отправки на самый тяжелый участок фронта.

Жека!)

Шторм Мариуполь Герои Новороссии

СОВИНФОРМБЮРО
вчера в 19:23
ЯРОСЛАВ ВОСКОЕНКО: ПРИГОВОРЕН И РАССТРЕЛЯН.

Ярослав Александрович Воскоенко, родился в городе Лисичанск, в 1998 году. Объявлен в розыск статье 258 часть УК Украины «Создание террористической группы или террористической организации» (лишение свободы на срок от 10 до 15 лет или пожизненным лишением свободы). По данным украинских СМИ, был расстрелян 14 августа в Лисичанске.

«…Вспоминаю выход из Лисичанска и перед глазами тьма вокруг взрывы, кровь, по нам ведется прицельная стрельба. Валерия Ляхова позывной Красотка, 16 лет, проживала в Лисичанске, в районе Пролетарска, ее отец погиб на передовой, она погибла под танком с тремя гранатами Ф-1. Красотка с тремя гранатами бросилась на танк, пожертвовала собой чтобы прикрыть фланг. В 16 лет у неё забрала жизнь война, посмертно ГЕРОЙ она.
Детство закончилось быстро слишком, взяла в руки СВД, 17 летняя, Лена Малышка, Сражалась за Родину, за родной Донбасс»

- Похоронили меня 14 августа. Украинские СМИ писали о том, что в Лисичанске был расстрелян малолетний террорист Воскоенко Ярослав. Но это был «вброс». Я жив, со мной всё хорошо. Объявлен в розыск я по 258 статье (часть 3) Украинского уголовного кодекса, обвиняют в терроризме. Но мне всего 16 лет, я родился и вырос здесь, в Лисичанске. Какой же я террорист? В розыск я был объявлен после того, как в интернете появился первый материал о батальоне «Юная самооборона», этот материал содержал мою фотографию, а также было указано моё имя, как имя создателя и командира батальона.
* * *

Юная Самооборона»: начало

- Расскажи, пожалуйста, о событиях в Лисичанске. Как сформировалась твоя гвардия, как она называлась, сколько человек в ней состояло? С самого начала.

- Вначале нас было немного, всего 11 человек. 22 мая украинские войска впервые напали на наш город. Нам было по 16 лет. Мы мечтали вступить в ряды Ополчения, нам хотелось защищать свой родной город. В Ополчение нас, конечно, не взяли, никто не мог принять на себя такую ответственность, потому что мы несовершеннолетние. И мы решили сформировать своё Ополчение, наш батальон назывался «Юная самооборона». Постепенно наши ряды увеличились, в батальон вступали новые люди, нас стало больше. Вооружения почти не было. Три пистолета ТТ, два двуствольных ружья.

- Где вы взяли оружие?

- Это оружие было у нас в городе ещё до войны. И с этим оружием мы, тогда ещё в составе 11 человек, впервые приняли участие в бою в районе города Северск. Этот город был захвачен украинскими войсками, перед ним находился украинский блокпост, который контролировал трассу на Лисичанск. Мы провели разведку и затем отработали этот блокпост у украинских военных, их было не очень много, 4 человека.

- Что значит отработали?

- Обезоружили. Забрали трофеи. Нам досталось 3 автомата АК, «муха» и РПГ. С этим оружием мы вернулись в Лисичанск. Вот так, таким образом всё и началось. Наш батальон разрастался, в городе о нас пошли слухи, подтянулись новые люди, такие же парни как и мы, 16-17 лет. Даже девчонки, которым тоже было по 16-17 лет. Мы не умели обращаться с оружием и учились всему сами, читали специальную литературу, смотрели обучающие видео.

- Ну а как же учения? Вы тренировались самостоятельно или всё-таки вами кто-то руководил?

- Нам помогал дедушка, который прошёл Вторую Мировую Войну. Он учил нас теории, практику мы получали сами.

- Расскажи подробнее о ваших контактах с войсками Мозгового. Вы пытались присоединиться к ним? Как это было?

- Мы пытались присоединиться к ополчению Мозгового, ещё 22 мая, когда украинцы впервые напали на Лисичанск. Но тогда нас, как батальона «Юная самооборона», ещё не существовало. Нам отказали, ссылаясь на наш возраст. Говорили, что мы ещё слишком молоды. После этого мы больше не предпринимали попыток присоединиться к бригаде «Призрак», действовали самостоятельно.

- Получается, ополчение вам не помогало?

- Бригада «Призрак» даже не знала о нашем существовании. Мы не придавали нашу деятельность широкой огласке, не стремились к тому, чтобы о нас узнали. Скрывали лица. Так что ополченцы не знали, что есть такие вот ребята в Лисичанске.

- 22 мая украинские войска атаковали Лисичанск. И в это время «Призрак» удерживал район города. Вы тоже воевали в этот день?

- Нет, мы не смогли вступить в ряды ополчения и в тот день не принимали участие в боевых действиях. Нас было всего 11 человек.

- Давай остановимся подробнее на том, каким образом новички присоединялись к вашему батальону. О вас узнавали через интернет? Или, может быть, по слухам?

- По слухам, через знакомых. Мы старались не распространять информацию о нашей деятельности в интернете. В батальон мы брали только людей проверенных, которые не подведут.

- Уточню ещё раз, каким образом к вам поступало оружие и поступало ли вообще? Или вы использовали тот минимальный арсенал, о котором ты рассказал вначале?

- Минимальный арсенал. Никто не поставлял нам оружия.

Неравный бой

- А что было потом? Расскажи про ваш второй бой.

- Наш второй, и последний бой произошёл в день атаки украинских войск на Лисичанск. Мы не поняли ситуацию, не знали, что «Призрак» ушёл из города. И мы остались в городе. Потом пытались отступить и столкнулись с украинской армией. На нас шли украинские танки и мы вступили в бой. Погибло много парней. Погибла девушка с позывным «Красотка», ей было 16 лет. Она бросилась под танк с тремя гранатами.

- Что же толкнуло её на такой поступок, как думаешь?

- Не могу сказать точно, я не знаю. Могу только сказать, что единственный родственник, который у неё был – это отец. И её отец участвовал в ополчении и погиб на передовой. После этого она вступила в наш батальон. Я не был знаком с ней лично, знаю только, что она пришла к нам за две недели до того самого боя. Позывной ей дали «Красотка». Она была очень симпатичной девушкой.

- Как погибли остальные девушки? Почему не убежали?

- Они не пытались убежать. Мы отступали и параллельно отстреливались. Но с автоматами против танков и БТР… Нас накрывали градами и миномётами. Кому-то повезло, кому-то не повезло.

- Можешь рассказать подробнее про ход боя, как развивались события?

- Он был неравным. И погибли почти все. Мне.. трудно говорить об этом сейчас. Я вспоминаю… И не могу. На моих глазах… погибали товарищи.

- А как тебе удалось выжить?

- Я не знаю. Я получил осколочное ранение. Я не помню, как добрался до Алчевска, ехал на мотоцикле, потом он заглох. Дальше мы шли пешком. В Алчевске никто не знал о том, что произошло. Это не чужой для меня город, я здесь работал, учился. Я пришёл в общежитие, в котором жил до этого.

Нас накрывали «Грады». Много... Много ребят полегло. Очень много. Нас было 58 человек, из них 9 девушек, выжили и добрались до Алчевска единицы. Оружия хватало не всем. Пистолеты ТТ, автоматы АК, две мухи, РПГ и снайперская СВД и гранаты Ф1, противопехотные гранаты… Бой происходил на блокпосту ГАИ, на выезде из Лисичанска, район Белой горы. Там идёт дорога в сторону Стаханова. У нас был мотоцикл с коляской и одна машина - «копейка». Против нас шло 10 танков, сзади БМП... Сколько их было, я не считал, но очень много...

Грады стояли немного дальше, машины - сорок стволов. Они видели, кто отступает… Что это подростки. Но они шли убивать. Они увидели нас и сразу стали безжалостно уничтожать, сдаться не предлагали. Насколько я знаю, это был батальон «Донбасс». Умирая, ребята кричали от боли. Мы не держали позицию, мы пытались просто отступить, уйти за Мозговым. Но мы сильно опоздали.

После этих событий наш батальон был расформирован. Кто-то уехал в Луганск, в Донецк, кто-то в Россию. Нужно было учиться. Я остался в «Призраке». Мне 16 лет, я несовершеннолетний, бригада «Призрак» не может взять за меня ответственность. Поэтому я не принимаю участие в боевых действиях на передовой и занимаюсь гуманитарной помощью. Те, кто уехал в Донецк, продолжают участвовать в боевых действиях. Правда, контакты я со всеми потерял.

- Сколько конкретно человек осталось в живых?

- 18, включая меня. Из них четыре девушки.

- Можешь вспомнить имена и позывные погибших товарищей, их подвиги?

- Вадим Власенко. Могу сказать, герой посмертно. Ударил с РПГ прямой наводкой по танку. Был расстрелян украинской пехотой, получил пулю из автомата. Ещё ребята... Был у нас такой хороший парень, звали его Костя… Подожди… секунду. (тяжело дышит). Очень смелым был парнем. Пошёл против танков и БТРов с автоматом и гранатой. Получил пулю в голову. У нас не было бронежилетов… Ничего такого.

- Есть ли у вас последователи?

- Да, я слышал, семнадцатилетние парни из батальона «Восток», в отряде Мотороллы сражается семнадцатилетняя девушка, в Донецке служит пятнадцатилетний командир учебной роты, Андрей.

- Слышал, что ребят твоего батальона взяли в плен. Как это было?

- С момента боя под Лисичанском прошло две недели. И три моих товарища отправились на разведку. Это была диверсионно-разведывательная группа, их задачей было уничтожить склад с оружием. Они вышли на этот склад, дали наводку, но не смогли его уничтожить. Их взяли в плен. Через три часа я узнал, что их расстреляли.

- Откуда ты это узнал?

- Мне позвонила мирная жительница, пожилая женщина. Она сообщила, что в посёлке Малорязанцево, под Лисичанском, расстреляли троих шестнадцатилетних парней.

Ночные кошмары

- Тебя трясёт. Тебе холодно или нервы?

- Просто вы задаёте вопросы, которые заставляют меня вспоминать бой под Лисичанском. Как погибали мои товарищи, шестнадцатилетние девчонки и мальчишки. Так что это от нервов.

- Тебе по ночам снятся кошмары?

- Снились. Сейчас перестали.

- Бывают нервные срывы? Депрессия? Не жалуешься? Психологически тяжело перенести такие события.

- Нет. С психикой всё хорошо. А депрессия да, была. После того боя. Двое суток я не мог спать, есть, постоянно думал о том, что случилось. Постепенно это прошло.

- Если тебе тяжело, мы можем закончить интервью в другой день.

- Нет. Раз начали, давайте закончим.

«Я не могу назвать их мужчинами…»

- А почему ты не уехал в Россию, остался, вступил в ряды ополчения Мозгового?

- Я не оставлю свой город, свою землю. И буду бороться до конца. Я не стану убегать в Россию. Я здесь родился, и останусь на этой земле до конца. Это мой дом. И мне очень стыдно и больно смотреть на тех мужчин, которые уехали в Россию как беженцы. Я не могу назвать их мужчинами.

- Как относишься к политике Украины, к современной идеологии? К тому, о чём пишут украинские СМИ?

- Я смотрел новости ТСН, телеканал 1+1, и сам чуть было не поверил, что я жестокий убийца. Они много лгут. К примеру, они пишут, говорят, что на Референдуме нас заставляли голосовать под дулами автоматов. Но нет, это ложь. Все, кто наблюдал за референдумом, видел это движение… Очереди… Люди шли голосовать за независимость. Украинские СМИ хотят показать себя с лучшей стороны, но они ничего не выигрывают от того… Они транслируют враньё.

Вне войны

- Расскажи, чем ты вообще занимаешься. Чем ты знаменит, кроме того, что являешься членом ополчения?

- До войны я занимался музыкой, такой как rnb и реп, я писал песни и исполнял их, выступал, давал концерты, я занимал места в музыкальных конкурсах и фестивалях, которые проходили в Луганске. Например, «Золотая номинация». Сейчас я почти не занимаюсь музыкой. Я больше занимаюсь военной тематикой.

- А кроме музыки, какие увлечения, хобби у тебя есть?

- Спорт, лёгкая атлетика. Стрельба.

- А сейчас ты чем занимаешься?

- Я состою в бригаде «Призрак», в гуманитарном отделе. Занимаюсь гуманитарной работой. А ещё я учусь. Успеваю учиться. Специальность «сварщик».

- Сколько лет тебе осталось учиться?

- Два года вместе с этим. Потом я могу отучиться ещё два года и получить специальность «младший специалист».

- И как ты себе представляешь свою карьеру, будущую трудовую деятельность?

- Пока никак. Обстановка не позволяет. Непонятно, что будет дальше.

- И если бы не было войны, в каком городе ты бы хотел жить и работать? На каком предприятии?

- В своём родном городе Лисичанске, на нефтеперерабатывающем заводе, который, кстати, был обстрелян со стороны украинских войск и сейчас не работает.

- Музыкой сейчас не занимаешься, может быть, пишешь стихи? О чём было твоё творчество и о чём ты хочешь писать сейчас?

- Да, я собираю материал про военные действия, но здесь у меня нет студии, чтобы записывать треки. Я писал лирические песни, это была лирика, песни о жизни, сейчас я пишу стихи о Лисичанске, о военных действиях. Клипы я не снимал, есть один полуклип. Песня называется Луганская Республика. Клип смонтирован из видеоматериалов о событиях, которые сейчас здесь у нас происходят. Музыкального образования у меня нет, но я с детства думал о жизни, писал стихи. Первую песню записал в 14 лет, она называлась «Друзья».

- О чём будешь писать дальше?

- Точно также, о жизни, о любви.

- В интернете можно познакомиться с твоим творчеством?

- Можно, даже в яндексе или гугле. Мой творческий псевдоним "Brash Rapper".

- Не думал о том, чтобы уехать в Россию и заняться творчеством? Там была бы возможность работать в хорошей студии.

- Я не хочу. Здесь мой дом, моя Родина. Студия звукозаписи… - это всё не может стоить моей чести и чести моей Родины.

- Когда станешь совершеннолетним, если война не закончится, отправишься на передовую?

- Конечно.

- А что ты умеешь, что будешь делать на передовой?

- Много чего умею. Но готов даже просто рыть окопы. Могу стрелять, умею бросать гранаты.

- В школе как учился?

- С 1 по 5 класс был отличником, до 8 класса хорошистом, 9 класс закончил троечником. Так вот получилось. Наверное, подростковый возраст был… Хотелось всё и сразу.

- Водительское удостоверение есть?

- Нет.

- Но водить умеешь?

- Умею.

- Почему именно к Мозговому ты пришёл?

- Я ему доверяю. Я знаю, что он из этих мест. Он местный. Родился здесь. Это личная симпатия.

«Не такие люди как у нас»

- Было желание съездить куда-нибудь, уехать в отпуск?

- Да, я ездил в Москву на неделю. Посмотреть город, отдохнуть.

- И как тебе город?

- Ну как люди… Люди разные. Я увидел парня с девушкой, и эта девушка была похожа на парня… И это был парень.
Вообще как я понял москвичи не помогают друг другу, помогают только если у тебя есть деньги. У нас на Донбассе такого нет. Я был в Ростове, в Воронеже, Воронежское водохранилище очень красивое… Ростов - город-побратим Луганска. В Ростове и Воронеже люди попроще, чем в Москве. Сложно объяснить, в чём это проявляется. Могу сказать так: не такие люди как у нас. Непростые.

36ON.RU
29.11.2014
http://36on.ru/magazine/society/51063-yaroslav-voskoe..
Вёрстка СОВИНФОРМБЮРО для группы «Новороссия»

Русские Онлайн | Новороссия
В его наградном листе указано: "Попав в окружение под станицей Кущёвской, огнём из автоматов и ручными гранатами, вместе со своим сыном уничтожил до 70 фашистских солдат и офицеров"

Судьба Константина Недорубова причудливым образом напоминает судьбу героя Тихого Дона Григория Мелехова. Потомственный казак, уроженец хутора с характерным названием Рубежный (ныне входит в составе хутора Ловягин Волгоградской области), он вместе с другими станичниками был призван на Германский фронт. Там быстро выяснилось, что война со всеми ее ужасами и страстями – родная стихия донского казака.

Первым Георгиевским крестом 4-й степени он был награжден за проявленное геройство в ходе одного из тяжелейших боев под г. Томашевым. В августе 1914 г., преследуя отступавших австрийцев, невзирая на ураганный артиллерийский обстрел, группа донских казаков во главе с урядником Недорубовым ворвалась в расположение неприятельской батареи и захватила ее вместе с прислугой и боекомплектом.

Второй Георгиевский крест Константин Иосифович получил в феврале 1915 г. за подвиг во время боев за г. Перемышль. 16 декабря 1914 г., находясь в разведке и, обследуя населенный пункт, в одном из дворов заметил вражеских солдат и решил захватить их врасплох. Бросив через забор гранату, он подал на немецком языке команду: «Руки вверх, эскадрон, окружай!» Перепуганные солдаты вместе с офицером побросали оружие, подняли руки и поспешили из двора на улицу. Каково же было их удивление, когда они оказались под конвоем одного казака на коне с шашкой в руке. Деваться некуда: оружие осталось во дворе, и все 52 пленных были препровождены к штабу казачьего полка. Разведчик К.И. Недорубов по всей форме доложил командиру своей части, что вот, дескать, взял в плен. А тот не верит и спрашивает: «Где остальные разведчики? С кем захватил пленных?» В ответ звучит: «Один». Тогда командир спросил у вражеского офицера: «Кто вас в плен взял? Сколько их было?» Тот показал на Недорубова и поднял вверх один палец.

Третий Георгиевский крест молодой Недорубов получил за отличие в боях в июне 1916 года в период знаменитого Брусиловского прорыва (контрнаступления), где он проявил беззаветную храбрость и отвагу. «Шашка его не просыхала от крови» – вспоминали хуторские казаки, служившие в одном полку с Недорубовым. А земляки с хутора в шутку предлагали ему поменять фамилию – с «Недорубова» на «Перерубова».

За три с половиной года участия в боях он был неоднократно ранен. Находился на излечении в госпиталях городов Киев, Харьков и Себряково (ныне г. Михайловка).

Наконец та война закончилась. Не успел казак вернуться на родной хутор, вспыхнула Гражданская. И снова подхватил казака кровавый вихрь судьболомных событий. Это на германском фронте все было понятно, а здесь, в ковыльных донских и царицынских степях, свои рубились со своими. Кто прав, кто виноват – поди разбери…

И мотала судьба в этой сумятице мыслей и страстей казака Недорубова, как Гришку Мелехова, живым маятником – от красных к белым, от белых к красным… К сожалению, это была довольно типичная ситуация для того запутанного и кровавого времени. Простые казаки, не читавшие Маркса и Плеханова и не знакомые с азами геополитики, никак не могли взять в толк, за кем все-таки правда в этой кошмарной междоусобице. Но даже находясь по разные стороны баррикад, воевали храбро – по другому-то не умели.

Одно время Константин Иосифович даже командовал красным Таманским кавалерийским полком и принимал самое активное участие в знаменитой обороне Царицына.

В 1922, кода сполохи войны наконец улеглись и стало ясно, что Советская власть пришла всерьез и надолго, Недорубов вернулся в станицу в надежде отдохнуть от двух пережитых войн. Но мирно пожить ему толком не дали – через восемь лет казака все-таки репрессировали комиссары в кожаных куртках, припомнив службу и в белой, и в царской армиях. Недорубова это ничуть не удивило и не сломило.

«Я бывал и не в таких передрягах!» – решил для себя Георгиевский кавалер и «дал стране угля» на строительстве канала «Москва-Волга». В итоге за ударную работу был досрочно освобожден – это по официальной версии. По неофициальной – помогло начальство лагеря, тщательно изучив его личное дело. Все-таки во все века мужчины всех племен и народов уважали храбрость и отвагу…

«Дайте право умереть!»

Когда грянула Великая Отечественная, георгиевский кавалер Недорубов уже не подлежал призыву – по возрасту. К тому времени ему стукнуло 53 года.

Но в июле сорок первого в донских станицах стали формировать эскадрон казаков-ополченцев.

Вместе со своим старым боевым другом Сутчевым Константин Иосифович решительно направился в облисполком: «Дайте право применить весь боевой опыт и умереть за Родину!» В облисполкоме сначала оторопели, потом прониклись. И назначили георгиевского кавалера командиром только что сформированного казачьего эскадрона (в него набирались только добровольцы).

Но тут «встряла», как говорят казаки, одна проблема: на отцовских плечах «повис» его не достигший к тому времени призывного возраста 17-летний сын. Родные бросились отговаривать Николая, но тот был непреклонен. «Запомни, сын, поблажки тебе не будет, – только и сказал Недорубов-старший. – Спрашивать с тебя буду строже, чем с бывалых казаков. Сын командира в бою должен быть первым!» Так в жизнь казака Недорубова врубилась третья война… И тоже мировая – как и первая.

В июле 1942 года после прорыва немецких войск под Харьковом на всем протяжении от Воронежа до Ростова-на-Дону образовалось «слабое звено». Было ясно, что надо любой ценой сдержать продвижение немецких армий на Кавказ, к вожделенной бакинской нефти. Остановить противника было решено у станицы Кущевской Краснодарского края.

Навстречу немцам бросили Кубанский кавалерийский корпус, куда вошла Донская казачья дивизия. Других регулярных частей на этом участке фронта на тот момент не оказалось. Необстрелянным ополченцам противостояли отборные немецкие части, опьяненные успехами первых месяцев войны.

Там, под Кущевской, и сошлись казаки «кость в кость» с немцами, при каждом удобном случае навязывая им рукопашную. Немцы, правда, рукопашные недолюбливали, а казаки, наоборот, любили. Это была их стихия. «Ну где нам еще с гансами похристосоваться, кроме как в ближнем бою?» – шутили они. Периодически (к сожалению, не очень часто) судьба дарила им такую возможность, и тогда место схватки устилали сотни трупов в серых шинелях…

Под Кущевской донцы и кубанцы держали оборону двое суток. В конце концов, у немцев лопнули нервы, и при поддержке артиллерии и авиации они решились на психическую атаку. Это была стратегическая ошибка. Казаки подпустили их на расстояние броска гранаты и встретили шквальным огнем. Отец и сын Недорубовы были рядом: старший поливал атакующих из автомата, младший отправлял в немецкую шеренгу одну гранату за другой.

Недаром говорят – храброго пуля боится – несмотря на то, что воздух гудел от пуль, ни одна из них не коснулась стрелков. А все пространство перед насыпью было усыпано трупами в серых шинелях. Но немцы были намерены идти до конца. В конце концов, умело маневрируя, они смогли обойти казаков с двух сторон, зажав их в свои «фирменные» клещи. Оценив ситуацию, Недорубов в очередной раз шагнул навстречу смерти. «Казаки, вперёд за Родину, за Сталина, за вольный Дон!» – боевой клич лейтенанта оторвал от земли пластавшихся под пулями станичников. «Недоруб вместе с сыном снова пошел искать своей смерти, ну и мы полетели вслед за ним, – вспоминали о том знаменитом бое под Кущевской выжившие сослуживцы. – Потому что совестно было оставлять его одного…».

Ополченцы стояли насмерть. Сыновья брали пример с отцов, которые равнялись на командира. Ему верили, уважали его боевой опыт, выдержку. Спустя годы, в своем письме в адрес заведующего отделом «Сталинградская битва» Государственного музея обороны И. М. Логинова, Недорубов, описывая сражение под Кущевской, отмечал, что, когда пришлось на правом фланге эскадрона отражать превосходящие силы врага, он с автоматом, а сын ручными гранатами «вели неравный трехчасовой бой в непосредственной близости с гитлеровцами» . Константин Недорубов много раз поднимался во весь рост на линии железной дороги и в упор расстреливал фашистов. «Так из трех войн никогда не приходилось мне расстреливать врага. Самому было слышно, как мои пули щелкают по гитлеровским головам» .

В том бою вместе с сыном они уничтожили более 72 немцев. Четвертый кавалерийский эскадрон бросился врукопашную и уничтожил более 200 немецких солдат и офицеров.

– Не прикрой мы фланг, трудно пришлось бы соседу, – вспоминал Константин Иосифович. – А так мы дали ему возможность отойти без потерь… Как хлопцы мои стояли! И сын Колька в тот день показал себя молодцом. Не сдрейфил. Только после этого боя я считал, что больше его не увижу.

В ходе бешеного минометного обстрела Николай Недорубов был тяжело ранен в обе ноги, руки и другие части тела. Он пролежал в лесной полосе около трех суток. Неподалеку от лесопосадки проходили женщины, они и услышали стон. Женщины в темное время суток перенесли тяжело раненого молодого казака в станицу Кущёвскую, и много недель укрывали его у себя.

«Казачья совестливость» дорого обошлась тогда немцам – в той схватке донцы перемолотили свыше 200 немецких солдат и офицеров. Планы окружения эскадрона были смешаны с пылью. Командующий группой генералфельдмаршал Вильгельм Лист получил зашифрованную радиограмму, подписанную самим фюрером: «Повторится еще одна Кущёвка зпт не научитесь воевать зпт прошагаете в штрафной роте через Кавказские горы тчк».

«Мы галлюцинировали казаками …»

Именно так писал в своем письме домой один их немецких пехотинцев, уцелевший в бою под Маратуками, где донцы Недорубова дорвались-таки до вожделенной рукопашной и в итоге, как и под Кущевской, вырезали в ближнем бою свыше двухсот немецких солдат и офицеров. Для эскадрона эта цифра стала фирменным знаком. «Нельзя опускать планку ниже, – шутил казаки, – ну чем мы не стахановцы?»

«Недорубовцы» участвовали в налетах на противника в районе хуторов Победа и Бирючий, дрались в районе станицы Куринской… По словам немцев, выживших после конных атак, «в этих кентавров словно бес вселялся».

Донцы и кубанцы использовали все многочисленные уловки, которые были накоплены их предками в предыдущих войнах и бережно передавались из поколения в поколение. Когда лава наваливалась на врага, в воздухе стоял протяжный волчий вой – так станичники еще издалека запугивали врага. Уже в пределах прямой видимости они занимались вольтижировкой – вертелись в седлах, зачастую свешивались с них, изображая убитых, а в нескольких метрах от противника внезапно оживали и вламывались в расположение противника, рубя направо и налево и устраивая там кровавую кучу-малу.

В любой схватке сам Недорубов, вопреки всем канонам военной науки, лез на рожон первым. В одном бою он сумел, выражаясь казенно-военным языком, «используя складки местности, скрытно подобраться к трем пулеметным и двум минометным гнездам противника и погасить их ручными гранатами» . Во время этого казак был ранен, но поля боя не покинул. В результате высота, утыканная огневыми точками противника, сеющими вокруг себя огонь и смерть, была взята с минимальными потерями. По самым скромным подсчетам, сам Недорубов в ходе этих боев лично уничтожил более 70 солдат и офицеров.

Бои на юге России не прошли бесследно для гвардии лейтенанта К.И. Недорубова. Только в страшных боях под Кущевской он получил восемь пулевых ран. Затем было еще два ранения. После третьего, тяжелого, в конце 1942 г. заключение медицинской комиссии оказалось неумолимым: «К службе в армии не годен».

В период боевых действий за совершенные подвиги Недорубов был награжден двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и различными медалями. 26 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета георгиевскому кавалеру Константину Недорубову было присвоено звание Героя Советского Союза. «Породнил наш Константин Иосифович Красную Звезду с Георгиевским крестом» , – шутили на этот счет станичники.

Несмотря на то, что еще при жизни он стал живой легендой, никаких особых благ и активов для себя и своей семьи в мирной жизни казак Недорубов так и не приобрел. Но на все праздники исправно надевал Золотую Звезду Героя вместе с четырьмя Георгиевскими крестами.

Подхорунжий 1-ой Донской казачьей дивизии Недорубов своим отношением к наградам доказывал, что власть и Родина – вещи абсолютно разные. Не понимал он, почему нельзя носить царские награды, полученные за победы над врагом иноземным. Про «кресты» он говорил: «Я в таком виде на Параде Победы в первом ряду шагал. А на приеме сам товарищ Сталин руку жал, благодарил за участие в двух войнах».

15 октября 1967 г. участник трех войн, донской казак Недорубов вошел в состав факелоносной группы из трех ветеранов и зажигал огонь Вечной славы у памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы на Мамаевом кургане города-героя Волгограда. Умер Недорубов 11 декабря 1978 года. Похоронен в станице Березовской. В сентябре 2007 г. в г. Волгограде, в мемориально-историческом музее открылся памятник прославленному герою Дона, полному Георгиевскому кавалеру, Герою Советского Союза К.И. Недорубову. 2 февраля 2011 г. в поселке Южный города-героя Волгограда прошла церемония торжественного открытия нового государственного образовательного учреждения «Волгоградский кадетский (казачий) корпус имени Героя Советского Союза К.И. Недорубова».

Женщины на войне: правда, о которой не принято говорить

«Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами...». Правда про женщин на войне, о которой не писали в газетах…

Ко Дню Победы публикуем воспоминания женщин-ветеранов из книги Светланы Алексиевич.

"Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. "Не ходи, убьют, - не пускали меня бойцы, - видишь, уже светает". Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: "Заслуживает награды". В девятнадцать лет у меня была медаль "За отвагу". В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги... И меня посчитали убитой... В девятнадцать лет... У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее - и не верю. Дите!"

"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан... Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет... Не дотянет до утра... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: "Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."

"И когда он появился третий раз, это же одно мгновенье - то появится, то скроется, - я решила стрелять. Решилась, и вдруг такая мысль мелькнула: это же человек, хоть он враг, но человек, и у меня как-то начали дрожать руки, по всему телу пошла дрожь, озноб. Какой-то страх... Ко мне иногда во сне и сейчас возвращается это ощущение... После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно. Я же его вижу в оптический прицел, хорошо вижу. Как будто он близко... И внутри у меня что-то противится... Что-то не дает, не могу решиться. Но я взяла себя в руки, нажала спусковой крючок... Не сразу у нас получилось. Не женское это дело - ненавидеть и убивать. Не наше... Надо было себя убеждать. Уговаривать..."

"И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом - вторая, третья... Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет - это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием - медаль "За боевые заслуги", за спасение двадцати пяти человек - орден Красной Звезды, за спасение сорока - орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти - орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного... Из-под пуль..."

"Что в наших душах творилось, таких людей, какими мы были тогда, наверное, больше никогда не будет. Никогда! Таких наивных и таких искренних. С такой верой! Когда знамя получил наш командир полка и дал команду: "Полк, под знамя! На колени!", все мы почувствовали себя счастливыми. Стоим и плачем, у каждой слезы на глазах. Вы сейчас не поверите, у меня от этого потрясения весь мой организм напрягся, моя болезнь, а я заболела "куриной слепотой", это у меня от недоедания, от нервного переутомления случилось, так вот, моя куриная слепота прошла. Понимаете, я на другой день была здорова, я выздоровела, вот через такое потрясение всей души..."

"Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание... Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы - вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встречаю нашу старшую сестру, она не узнала меня, спросила: "Кто вы? Откуда?" Подошла ближе, ахнула и говорит: "Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет". Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. В глазах темнело, пот лился градом. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: "Скорей! Быстрей!" И опять - "Скорей! Быстрей!" Через несколько дней у меня еще брали для тяжелораненых кровь".

"Мы же молоденькие совсем на фронт пошли. Девочки. Я за войну даже подросла. Мама дома померила... Я подросла на десять сантиметров..."

"Организовали курсы медсестер, и отец отвел нас с сестрой туда. Мне - пятнадцать лет, а сестре - четырнадцать. Он говорил: "Это все, что я могу отдать для победы. Моих девочек..." Другой мысли тогда не было. Через год я попала на фронт..."

"У нашей матери не было сыновей... А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал..."

"Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте..."

"Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
- Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое - карточки, что такое - блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: "Когда я дорасту до этой винтовки?" И все вдруг стали просить, вся очередь:
- Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали".

"И у меня впервые в жизни случилось... Наше... Женское... Увидела я у себя кровь, как заору:
- Меня ранило...
В разведке с нами был фельдшер, уже пожилой мужчина. Он ко мне:
- Куда ранило?
- Не знаю куда... Но кровь...
Мне он, как отец, все рассказал... Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься - зубы скрипят. Вспоминаешь - где ты? Там или здесь?"

"Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там... Там я стала молиться... Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые... Мои слова... Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я - тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что... Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы - понимаете?"

"Формы на нас нельзя было напастись: всегда в крови. Мой первый раненый - старший лейтенант Белов, мой последний раненый - Сергей Петрович Трофимов, сержант минометного взвода. В семидесятом году он приезжал ко мне в гости, и дочерям я показала его раненую голову, на которой и сейчас большой шрам. Всего из-под огня я вынесла четыреста восемьдесят одного раненого. Кто-то из журналистов подсчитал: целый стрелковый батальон... Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые они еще тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нем еще шинель, сапоги. Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь. Сбросишь... Идешь за следующим, и опять семьдесят-восемьдесят килограммов... И так раз пять-шесть за одну атаку. А в тебе самой сорок восемь килограммов - балетный вес. Сейчас уже не верится..."

"Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: "Старшина за бортом!" Вытащат. Вот такая элементарная мелочь... Но какая это мелочь? Я потом лечилась...

"Вернулась с войны седая. Двадцать один год, а я вся беленькая. У меня тяжелое ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: "Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь". Брат на фронте погиб. Она плакала: "Одинаково теперь - рожай девочек или мальчиков".

"А я другое скажу... Самое страшное для меня на войне - носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то... Я не выражусь... Ну, во-первых, очень некрасиво... Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года... Перешли советскую границу... Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и... И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а... Ну, понятно... Мы увидели нормальное женское белье... Почему не смеешься? Плачешь... Ну, почему?"

"В восемнадцать лет на Курской Дуге меня наградили медалью "За боевые заслуги" и орденом Красной Звезды, в девятнадцать лет - орденом Отечественной войны второй степени. Когда прибывало новое пополнение, ребята были все молодые, конечно, они удивлялись. Им тоже по восемнадцать-девятнадцать лет, и они с насмешкой спрашивали: "А за что ты получила свои медали?" или "А была ли ты в бою?" Пристают с шуточками: "А пули пробивают броню танка?" Одного такого я потом перевязывала на поле боя, под обстрелом, я и фамилию его запомнила - Щеголеватых. У него была перебита нога. Я ему шину накладываю, а он у меня прощения просит: "Сестричка, прости, что я тебя тогда обидел..."