Надо быть идиотом, чтобы разрушать родной язык
Надо быть идиотом, чтобы разрушать родной язык
      Опыт создания "украинского" языка очень может пригодиться любителям создания настоящих искусственных языков, например, эсперанто. Все, что нужно для начала, это правление эсперантистов в небольшой стране. Затем можно постепенно подменять слова и лет за 200 всё получится!
Сто лет тому назад.

Возможна ли такая метаморфоза?
К середине XVII века книжный язык Западной Руси, под влиянием польско-латинской школы и моментов общественно-политического характера, подвергся довольно резкой полонизации как в лексике, так и в морфологии, подчиняясь даже влиянию латинского синтаксиса; немало южнорусских писателей перешло тогда совсем на польский язык.

Южнорусский диалект возник и начал своё развитие в XIV веке, как результат польского господства на Юге Руси. Однако в конце XIX века в узком кругу части южнорусской интеллигенции и полуинтеллигенции начинается фабрикация «украинского языка». Фабриковался он с заметным заимствованием (нередко прямым переносом) польских слов, например: аркуш (лист бумаги), вплив (влияние), ганьба (позор).

Нередки слегка изменённые слова: приемне враження (przyjemne wrazenie), потяг (pociag), вiдродження (odrodzenie), виняток (wyjatek), попуд (poped), шкода (szkoda), справа (sprawa), як на приклад (jak na przyklad) и так далее. Даже широко известное «украинское» слово хлопец произошло от польского hlop (холоп). Именно большой процент полонизмов является отличительной особенностью «украинского языка». В современном варианте «украинского языка» насчитывается около 6 тысяч полонизмов.
Вот, например, целая фраза профессора Грушевского, одного из создателей «украинской мови»: «потрибна тыльки дiяльнисть, витривалисть, поважанье до себе й до свого народу». В переводе на польский язык эта «украинская» фраза звучала бы так: «potrzebna tylko dzialalnosc, wytrwalosc, powazanie do siebie i do swego narodu».

Сам автор фразы откровенно говорил: «есть у нас научная и школьная терминология, созданная преимущественно на галицкой почве, созданная в значительной своей части на скорую руку и не всегда умелыми руками; благодаря этому в ней много сору…». А польский писатель Равита-Гавронский в своё время о сфабрикованной «украинской мове» отзывался так: «Язык этот носит следы спешной работы.

Дело в том, что народный говор, которым пользовался Шевченко, вполне соответствовал лирической и патриотической поэзии, выражающей несложные рефлексы народной души, но для писания истории он был непригоден; и вот в последнее двадцатилетие (1891-1911 гг.) мы замечаем страшную спешку в сочинении новых слов и в приспособлении этого говора для научных сочинений путём иноязычных позаимствований и фабрикации неологизмов; в результате – международная лингвистическая мозаика, разящая ухо шероховатым и тяжёлым слогом»
Раздаются компетентные голоса, касательно неправильности и противоестественности некоторых слов и выражений. Это именно те слова, которые в сыром виде и плохо сработанных подражаниях народному говору внесены в предполагаемый научно-литературный украинский язык. Развитие украинского языка, особенно его неологизмы, совершается вопреки требованиям общей психологии и психологии языка.

В частности, не трудно убедиться, что формирование языка основано, большею частью, на этимологии, что оно нередко приближается к истинной этимологической канцелярщине, убивающей психологию и дух языка и работающей над трупным материалом бездушных звуков, которые, будучи скомпонованы, вызовут будто бы идею. Такое этимологическое творчество иной раз дает суррогаты слов, имеющие не более сходства с натурою, чем сахарин с сахаром.
В статье «Украинская терминология должна иметь собственное лицо» («Киевский вестник» за 03.04.93) автору Вячеславу Панфилову не нравится, что многие электротехнические термины совпадают с русскими: виток, гайка, генератор, катушка, коммутатор, реостат, статор, штепсель. Вместо этих терминов он требует принять такие истинно украинские: звiй, мутра, витворець, цiвка, перелучник, опiрниця, стояк, притичка. Что это за слова и откуда они взялись? Всё очень просто. Открываем польский словарь и читаем: zwoj, mutra, wytwornica, cewka, przelucznick, opornik, stojan, wtyczka. Совершенствование технической терминологии имеет давно знакомые польские черты.
Буквально ежедневно украинские средства массовой информации вместо привычных, укоренившихся слов преподносят нам новые, якобы исконно украинские: «спортовець» вместо спортсмен, «полициянт» вместо полiцейський, «агенцiя» вместо агентство, «наклад» вместо тираж, «уболiвати» вместо спортивного болiти, «розвой» вместо розвиток – всего и не перечислить. Разумеется, все эти «украинские» слова взяты непосредственно из польского языка: sportowjec, policiant, agencia, naklad, uboliwac, rozwoj.
Но иногда польский вариант не подходит. Вот два характерных примера. Для замены дерусификаторами слова аэропорт польское слово явно не подошло, так как звучит точно так же: aeroport. Придумали новое, небывалое слово «лэтовыще». Или вот для украинской эстрады ранее общепринятое обозначение вокально-инструментального ансамбля словом «группа» (по-украински «група») для дерусификаторов оказалось неприемлемым. Но и польское слово звучит аналогично – grupa. Пришлось применить скотоводческий термин «гурт» (стадо).
Начиная с конца XIX века до наших дней всё это словотворчество вызвано политическими факторами.
Ближе к современности.

Из современных активистов «мовних реформ» наиболее прославился Николай Жулинский, дважды побывавший на посту вице-премьера по гуманитарным вопросам (в 1992-1994 и 1999-2001 годах). Согласно предложенным им правилам, в частности, предписывалось склонять заимствованные слова с окончаниями на «-о» следующим образом: «пальто» – «без пальта», «домино» – «без домина», «кино» – «в кинi», «метро» - «в метрi» и т.д. Иностранный дифтонг «аu» предлагалось трансформировать в «ав»: «авдитор», «авдитория», «авкцион» и т.п.

То же планировалось сделать с иностранным дифтонгом «ia» – употреблять его в середине слов иностранного происхождения предписывалось через «я» («генияльний» и «материял»). А слова типа «эфир», «кафедра», «марафон», «гастроном», «Афон» писать как латинские кальки: «этер», «катедра», «маратон», «айстроном», «Атон». А «Европа» стала бы «Эуропой».

Любопытно, что Жулинский предлагал изменить не только алфавит и грамматику, но и лексику. Например, вместо «русизма» «вчителька» использовать «исконное слово» «драчилка»; «парасольку» (зонт) заменить на «розчипірку», «лiфт» – на «міжповерховий дротохід». Нормой бы стала такая галицкая форма, как «перша кляса». Если бы Жулинского не остановили, изменению подверглось бы 50% активной лексики. Но сейчас он является советником президента Ющенко, поэтому вероятность возврата к его идеям сохраняется.
Приверженцы идеи реформы языка продолжают создавать всё новые и новые лингвистические «изобретения», например, такие как «драбинкова майданна» (лестничная площадка). Изменениям подвергаются русско-украинские словари (их украинская часть). К методам изменений относятся такие:
- если встречаются слова иностранного происхождения, которые используются и в русском и в украинском языках, то они заменяются на образованные от других иностранных слов, например слово «карта» (от немецкого (ди карте) меняется на «мапа» от английского (зэ мэп [the map]);
- в некоторых случаях исконно славянские слова заменяются словами иностранного происхождения, например, «посольство» (от славянского «посылать») на «амбасада» (от английского «эмбэси» [embassy] - посольство).
В результате подобного словотворчества в объявлениях о купле-продаже уже сейчас можно встретить такие термины, как: «марзотник» (морозильная камера); «порохотяг» (пылесос). В текстах по истории попадаются новые языковые формы: «було пiдбито два авта» (склонение во множественном числе слова «авто» - автомобиль). В сводках новостей теперь вместо слова «вертолiт» употребляется только англоязычное «гелiкоптер». В обиход запущено слово «слухавка», в которую превратилась телефонная трубка. А учебник «Зарубіжної літератури» преподносит школьникам Лермонтова и Пушкина в украинском переводе. Процитируем только одну строчку: «...І щогла гнеться та рипить...».
Много примеров внедрения новояза могут дать современные медицинские словари. Например, в «Росiйсько-українському медичному словнику з іншомовними назвами», изданному в Киеве в 2000 году «Благодійним фондом «Третє Тисячоліття» (Автор С.Нечай) имеются термины: акушер-гинеколог – пологожiнківник, амбулатория – прихiдня, бактерициды – паличковбiвники, биолог – живознавець, бинт – повiй, бюллетень – обiжник.
В другом медицинском словаре, изданном в Киеве государственным издательством «Здоровье», находим совсем другие термины. Там гинеколог уже стал «жiнкознавцем» или «бабичем», «зуд» стал «сверблячкой», «акушерка» стала «пупорiзкою». И далее выборочно: Азот – душець; Аптека – комора, сховище; Астма – ядуха; Вибратор – дрижар, тремтяр; Гастроэнтеролог – шлункокишківник; Диабетик – сечовиснажець; Диаметр – пересiчник; Душ – прискалець, дощiвець; Зигзаг – кривуля; Иммунитет – вiдпорнiсть, захиснiсть; Клей – глей, лiпило; Медицина – лiчивництво; Микроб – дрiбноживець; Пульс – живець, живчик, бiйник; Санитар – здоровник; Стоматолог – зубар, ротознавець; Феномен – з`явисько; Шприц – впорсник, штрикавка.
Это явление дошло до такой степени, что «перегибы» признал даже такой филологический авторитет на Украине как Виталий Русанивський: «Звичайно, русифікація полягала не в тому, що українські слова змінювалися російськими. Не слід вибачати русифікацію в тому, що арабське з походження слово майдан заступилося слов`янським площа, або занесене з жаргону німецьких слюсарів слово мутра замінило слово гайка».
Подражая Кулишу и Желиховскому, которые изменили алфавит для украинского языка путём введения новых букв ( -ї-, -є- ) и апострофа в конце XIX века, неореформаторы ввели новую букву « Ґ », якобы необходимую для того, чтобы разделить функции твёрдого и фрикативного звуков «гэ». Это новшество не прижилось примерно столетие назад, зато теперь внедрено в украинскую орфографию.
Оказалось, что не забыта ещё одна радикальная идея XIX века. В 2005 году подготовлен проект Указа президента Украины о поэтапном переводе национальной письменности с кириллицы на латиницу. Среди львовских интеллектуалов уже существует группа авторов принципиально публикующих свои тексты латинской графикой.

Уже придумана аргументация, оправдывающая эту меру: «...вхождение Украины в европейский дом состоит не столько в согласовании законодательства или улучшении экономических показателей, сколько в искоренении «совецкоподданности» в нас самих. Не в нынешнем поколении, а в последующих. Потому что уже с пеленок, еще не понимая, что эти закорючки означают, ребенок будет привыкать к латинице.

Это окупится, когда придет время учить иностранный язык: у маленького украинца уже не будет ломки по поводу шрифта». Представьте – при въезде на границе будет красоваться надпись: «Vas vitae Ukraїna!».
На что же будет похож результат ревизии языка, если ещё о первых результатах такого лингвистического насилия классик украинской литературы Иван Семёнович Нечуй-Левицкий сказал: «...І вийшло щось таке важке, що його ні однісінький украінець не зможе читати, як він ні силкувався б» («Криве дзеркало украінськоі мови», Киев, 1912 г.).+

Русский язык по-прежнему остаётся мишенью для нападок со стороны "свiдомих". Пушкин был и остаётся одним из символов русского языка и культуры. Поэтому памятник ему, находящийся во Львове неоднократно был осквернён. А в последний раз подобный акт вандализма произошёл в Полтаве в ночь с 3 на 4 декабря уходящего 2008 года. Памятник Пушкину в Берёзовом сквере был облит краской.